Об опыте рыночных реформ в Узбекистане
В постсоветской истории Казахстан долгое время воспринимался как лидер центрально-азиатского региона по глубине и качеству рыночных реформ. В Узбекистане же, как считали эксперты, эти процессы носили более консервативный характер. При этом, несмотря на географическую близость, всегда ощущался определенный дефицит информации о положении дел в соседней стране. Мы попросили поделиться своим видением ситуации в Узбекистане эксперта по внешней политике Института мировой экономики и политики при Фонде первого президента РК Жумабека Сарабекова.
– Жумабек, сегодня можно дать однозначный ответ, чей подход к реформам оказался более предпочтительным?
– Прежде всего, необходимо сделать несколько оговорок. Во-первых, сложно сравнивать экономики Казахстана и Узбекистана, так как модели развития наших стран относительно разные. Во-вторых, в целом сложно дать объективную оценку экономическим достижениям Узбекистана, поскольку есть проблемы с доступом к данным. К тому же достоверность этих данных, и прежде всего официальных, вызывает вопросы.
Можно с разных точек зрения подходить к оценке экономики наших соседей, но по своим качественным характеристикам народное хозяйство Узбекистана представляет собой несколько модифицированную советскую модель с доминирующей ролью государства. Для своей модели Узбекистан, может быть, развивается довольно-таки неплохо. Но вопрос в том, насколько эта модель эффективна в наши дни?
– Как выглядит сегодня структура экономики нашего соседа? Доля каких отраслей преобладает? Каков удельный вес в экономике производственного сектора? Какова его отраслевая структура? Какую промышленную продукцию производит Узбекистан? Пользуется ли она спросом на международных рынках?
– В структуре экономики Узбекистана доминирует сектор услуг, доля которого составляет около 43%. Вместе с тем провозглашенный курс на импортозамещение и развитие промышленности дал определенные результаты. За последнее десятилетие доля промышленности в структуре ВВП увеличилась примерно на 10% и на сегодня составляет 24,1%. Согласно планам правительства, к 2019 году данный показатель должен достигнуть 27%. Доля сельского хозяйства достигает 17%, сферы строительства – 7%.
В то же время, если учесть сильные протекционистские меры в отношении государственных промпредприятий в виде высоких таможенных тарифов на импорт товаров (средний тариф превышает 14% – это самый высокий показатель в регионе), нетарифные барьеры в торговле (например, валютные ограничения), а также значительные субсидии на топливно-энергетические ресурсы, то вопрос об устойчивости промышленной отрасли Узбекистана в условиях более открытой экономики остается открытым.
Какую промышленную продукцию выпускает Узбекистан? Это интересный вопрос, потому что все зависит от того, где эта продукция впоследствии будет реализована.
Для внутреннего рынка Узбекистан производит довольно много вещей. В свое время предпринимались попытки запустить производство стиральных машин, компьютеров, компьютерных мониторов, видео- и радиоаппаратуры, цветных телевизоров. Сейчас, к примеру, выпускаются сотовые телефоны. Однако многие такие производства (исключение составляет выпуск автомобилей Daewoo) не смогли долго продержаться в связи с нерентабельностью.
Дело в том, что политика импортозамещения бывает успешной только при наличии эффективного промышленного производства экспортной направленности, то есть критически важно, чтобы создаваемые производства были конкурентоспособными.
В свою очередь, в условиях глобализации мировой экономики Узбекистану необходимо конкурировать с глобальными игроками на внешних рынках.
В этой связи следует отметить недостаточную конкурентоспособность узбекских промышленных производителей. Во-первых, они получают огромные преференции со стороны государства в виде низких цен на энергоносители и электроэнергию. Во-вторых, они сильно зависят от импорта комплектующих деталей для производства конечной продукции.
Еще одним важным условием успешной реализации курса на импортозамещение является наличие достаточно емкого внутреннего рынка. В Узбекистане же размеры внутреннего рынка, пусть даже с 30-миллионным населением, слишком ограничены. К тому же относительно невысокий уровень личных доходов населения тоже ограничивает масштабы внутреннего рынка.
В таких условиях развитие промышленности обеспечивается тем, что на это направляются огромные ресурсы, полученные за счет экспорта хлопка, золота, урана и энергоносителей.
– Что преобладает в структуре экспорта Узбекистана на сегодня?
– Утверждать, что узбекский экспорт диверсифицирован, сложно. В его структуре продолжают доминировать сырьевые товары, такие, как хлопковое волокно, природный газ, золото и уран, что делает экономику Узбекистана уязвимой к колебаниям мировых цен на эти товары.
В то же время доля товаров с более высокой степенью переработки (легковые автомобили, оборудование, изделия из хлопка, продукция химической промышленности, продовольствие и т.д.) составляет около 30%. У нас, к примеру, удельный вес данной номенклатуры товаров чуть больше 13%.
– Что в основном импортирует Узбекистан – сырье или готовую продукцию?
– Несмотря на политику импортозамещения, потребность страны в импорте широкой номенклатуры товаров остается высокой. Так, по разным оценкам, общая стоимость импорта составляет до 7 миллиардов долларов в год. При этом в страну относительно свободно импортируется в основном продукция машиностроения. В то же время на остальные группы товаров распространяются серьезные административные ограничения.
Также Узбекистан импортирует нефтепродукты. Несмотря на увеличение производства природного газа и кампанию по переводу автомобилей на газ, стране все равно не хватает бензина.
– Каков уровень сельского хозяйства? Какие культуры превалируют? В каких сельхозпродуктах нуждается внутренний рынок страны? Откуда и что импортируется?
– Следует признать, что сельское хозяйство Узбекистана на сегодня – это один из успешных примеров политики правительства по избавлению экономики страны от монокультуры хлопка в целях обеспечения продовольственной безопасности. Так, одной из задач развития узбекское правительство провозгласило самообеспечение зерном.
Однако, несмотря на заявления о рекордных сборах урожая зерновых за последние годы, Узбекистан не обеспечивает хлебом свое 30-миллионное население и вынужден покупать его.
Более того, прошлый год стал неурожайным для сельского хозяйства Узбекистана. Из-за внезапного похолодания и заморозков в марте и сильной жары летом урожай зерновых снизился на 9% по сравнению с 2014-м. В результате Узбекистану пришлось увеличить импорт казахстанской пшеницы на 50%.
– Насколько стабильна национальная валюта государства – сум? Каков уровень инфляции? Насколько экономика и ситуация на внутреннем рынке Узбекистана зависят от курса доллара?
– Одной из самых серьезных проблем экономики Узбекистана можно назвать наличие множественных обменных курсов. В стране действуют три курса валюты: официальный курс Центрального банка (для внутренних расчетов), биржевой курс (используемый импортерами товаров) и курс «черного рынка». Существование разных обменных курсов сдерживает экономическую активность населения и, соответственно, развитие малого и среднего бизнеса.
В свою очередь, в рамках курса на импортозамещение правительство Узбекистана проводит политику жесткого валютного регулирования с целью ограничить объемы импорта. К примеру, с 1 февраля 2013 года запрещена продажа иностранной валюты физическим лицам. Ее можно получить только через банки в виде денежных переводов, а также перечислением на пластиковую карточку. Граждане могут купить доллары только раз в квартал, перед поездкой за рубеж, да и то не более 2-х тысяч долларов по официальному курсу.
Негативные тенденции в экономике, связанные со снижением объема экспортных поступлений, привели к значительному падению курса национальной валюты Узбекистана. С начала 2015 года на черном рынке она обесценилась более чем на 50 процентов – с 3450 сумов до 5500 сумов за доллар.
В результате произошел рост цен на основные импортируемые потребительские товары, усилилось инфляционное давление на экономику. Более того, по словам местных наблюдателей, стремительный рост курса доллара ударил по узбекским предпринимателям, заставив часть их свернуть свою деятельность и объявить себя банкротами.
По данным официальной статистики, инфляция в Узбекистане в прошлом году составила 5,6% против 6,1% годом ранее. В 2016-м инфляцию планируется удержать в пределах 5,5-6,5%. Однако вопреки планам Центрального банка Узбекистана, скорее всего, в годовом выражении ее уровень превысит заложенный в госбюджет показатель.
– Что можно сказать об уровне жизни населения Узбекистана?
– Согласно данным индекса численности бедных за 2011 год по версии Всемирного банка, 16 процентов населения Узбекистана, или каждый шестой житель страны, живет за чертой бедности. ВВП на душу населения составляет 1900 долларов по данным на 2014 год.
При этом наблюдаются большие различия между селом и городом: 75% населения с низким уровнем доходов проживает в сельской местности.
Для среднестатистической малообеспеченной семьи характерно то, что ее глава не имеет работы, и многодетность. Однако в условиях сегодняшнего Узбекистана наличие работы не гарантирует защиту от бедности, что связано с низким уровнем заработной платы по республике и с частыми задержками с ее выплатой.
Официальный уровень безработицы в стране составляет 5,1%, неофициальный – до 30% от экономически активного населения. Показателем высокой безработицы является массовая трудовая миграция из Узбекистана. По некоторым оценкам, от 2 до 5 миллионов узбекских граждан находятся на заработках за пределами страны. Основной поток их направляется в Россию и Казахстан, а также в ОАЭ и Южную Корею. Денежные переводы узбекских «гастарбайтеров» составляют более 12% ВВП республики.
Стоит отметить наличие объективных факторов, способствующих росту безработицы и ухудшению благосостояния граждан. Растет давление демографического фактора, что связано высоким уровнем рождаемости: за период 1991-2012 годов население Узбекистана увеличилось на 8,9 млн. человек (со средним ежегодным приростом в 1,7%) и на 1 января 2016 года составило 31 573 500 человек.
Уровень благосостояния граждан Узбекистана сильно разнится по регионам страны. Наибольшая концентрация малообеспеченных домохозяйств наблюдается в южном и северном регионах, а наименьшая – в Ташкенте и отдельных центральных областях. Так, в южных регионах уровень малообеспеченности почти в четыре раза выше, чем в Ташкентском.
Такая разница в уровне жизни способствует внутренней миграции из села в город и порождает феномен так называемых «мардикор-базаров» – стихийных рынков поденщиков, когда безработные собираются в определенных местах в ожидании заказчика на разовые работы. Также имеется информация о появлении женских «мардикор-базаров».
Понятно, что постоянный приток незанятых людей, в основном молодежи, из сельской местности в города является причиной роста социальной напряженности. По мнению наблюдателей, в среднесрочной перспективе аграрное перенаселение может стать ключевой проблемой социально-экономического развития Узбекистана – со всеми вытекающими из этого последствиями.
– Как вы оцениваете интеграционный потенциал экономик Казахстана и Узбекистана? Она возможна вообще?..
– Как известно, Ташкент почти всегда оставался в стороне от проектов экономической интеграции в Центральной Азии. В свою очередь, как показала практика, без Узбекистана, занимающего центральное положение в регионе, очень сложно говорить об эффективной экономической интеграции в ЦА.
Примечательно, что на начальных этапах Узбекистан выступал одним из активных сторонников интеграционных процессов в регионе. Во многом это было связано с тем, что после распада СССР Ташкент рассматривался многими внешними игроками и отчасти сам позиционировал себя как региональный лидер в Центральной Азии.
Вместе с тем переход к рыночным основам экономического сотрудничества с более глубоким уровнем кооперационных связей со странами региона так и не был совершен.
Дело в том, что сама модель развития экономики, взятая на вооружение узбекскими властями после получения независимости, не предполагает участие страны в интеграционных проектах. Поэтому вместо открытия торговых границ Ташкент всегда отдавал предпочтение двустороннему формату сотрудничества.
К слову, последнее может стать ответом на вопрос об участии Ташкента в работе ЕАЭС. Кроме того, узбекские власти всегда старались дистанцироваться от тех интеграционных проектов, в которых доминирует Россия.
Кенже Татиля n 22-04-2016,
|
Источник – camonitor.kz |